Как на Ямал пришла наука. Уральскому филиалу Российской академии наук - 60 лет

60 лет назад на Ямал пришла наука. Пришла не на неделю и не на месяц. А насовсем. В 1954 году в Салехарде открылся уральский филиал Российской академии наук. Начало было многообещающим. Несколько десятков сотрудников, регулярные полевые экспедиции. Со временем у исследователей появилась собственная база в городе Лабытнанги, на улице с говорящим названием Зеленая горка. За 60 лет в одном из самых северных филиалов академии наук многое изменилось.

Во бору на Зеленой Горке шишек на любой вкус. Богатый лес, совсем несвойственный нашим широтам - дело рук здешних сотрудников.

Свой кедр здесь посадил и Виктор Штро. Говорит, большинство деревьев появилось в 60-80-ые годы, когда ботаническая группа получила задание – озеленить северные города и посёлки. Так три гектара земли вокруг стационара превратились в зелёный оазис. Он же стал главной экспериментальной площадкой. «Тут вообще ничего не было, очень мало было, вертолет садился - вот была площадка за забором у нас. Так что мы из дома выходили, чтобы улететь в Салехард», - вспоминает старейший работник экологического научно-исследовательского стационара института экологии растений и животных УРО РАН Людмила Собянина.

Все началось в мае 1954 года, когда академия наук СССР постановила организовать научные исследования в районах Советского севера. Сразу же встал вопрос научной базы, расположенной в высоких широтах. Выбор пал на Салехард. Первые 5 лет стационар, действительно, был в Салехарде, на улице Уфан. Это аббревиатура расшифровывается так – Уральский филиал академии наук. Здания самого стационара уже не сохранилось.

Переезд на Лабытнангский берег Оби случился в 1959 году. Экологи просто воспользовались шансом обзавестись хорошо обустроенным хозяйством. Здесь была база института географии Академии наук, они как раз закончили геологические работы на Полярном Урале, и освобождали постройки. Ходатайства Станислава Шварца – отца основателя стационара - помогли поскорее справить новоселье. Ботаники, зоологи, ихтиологи лучшего полигона для экологических исследований не могли и представить. «Здесь сходятся ареалы разных видов животных: широко распространенных и северных. Здесь проходят миграции птиц, которые прилетают из Азии, Европы и Африки и дальше Ямала они не пролетают на восток», - поясняет директор филиала института экологии растений и животных УРО РАН Виктор Штро.

Одновременно с открытием формируется штат научных сотрудников, проводивших круглогодичные исследования. Под руководством Шварца началось широкомасштабное изучение фауны Полярного Урала. Особенно много ездили на полуостров Ямал. Пытались запечатлеть в своих исследованиях нетронутую тундру - до начала индустриального вмешательства. Пик открытий – 70-80-ые годы. Орнитологи начинают работы по кольцеванию птиц – это дало картину их миграций и сезонной линьки. Зоологи получили задание исследовать приспосабливаемость животных к условиям Субарктики. Ихтиологи досконально изучили все речки округа от Таза до Оби. И уже тогда озаботились проблемой - естественного воспроизводства сиговых. В полевые экспедиции по хоздоговорам с рыбопромысловыми организациями частенько выезжала Людмила Собянина. Старейший сотрудник стационара начинала с неженской профессии боцмана на рыбном судне «Айсберг». «Много, куда ездили на полевые работы. Рыбы было раньше много», - рассказывает старейший работник экологического научно-исследовательского стационара института экологии растений и животных УРО РАН Людмила Собянина

Тогда научные сотрудники жили полевыми экспедициями. Был и транспорт на любой случай, и дипломированные кадры, и финансирование достойное. 40 человек штата, и работы хватало всем. Все изменилось в 90-ые годы.

Сначала не стало денег, за ними ушли и люди. Лаборантов, как класс, ликвидировали по всем академиям. Из 10 построек, доставшихся в наследство современникам, удается отапливать только три. 70 % финансирования съедают расходы на содержание. Не затухнуть научной мысли помогает участие в межрегиональных и международных проектах на условиях гранта или договора. И все же главный и невосполнимый урон северной науки - это люди. Сегодня в штатном расписании стационара всего 15 человек, и из них научных сотрудников только четверо. «Потеряно поколение. В институте, в аспирантуре, если раньше в каждой лаборатории у каждого доктора было по 1- 3 аспиранта, то сейчас на весь институт несколько человек. Молодежи нет. Молодых ученых нет – это единицы. Остались вот такие старики, как я», - делится директор филиала института экологии растений и животных УРО РАН Виктор Штро.

Эпоха Ренессанса большой науки при скромных возможностях так и не наступила. А ведь экологический стационар до сих пор является единственным академическим учреждением в регионе. Не триумфально, но с гордо поднятой головой эти люди продолжают свое дело. Зодчий их великих открытий - характер. Если он ученый от Бога, то значит характер кремень.