Губернатор Дмитрий Кобылкин: Ямал расставляет арктические приоритеты
Губернатор Ямала Дмитрий Кобылкин дал эксклюзивное интервью программе «Вести Арктики». Тематика - самая арктическая: о проекте «Ямал СПГ» и возможном производстве ГСМ для обеспечения топливом муниципалитетов региона; о новом законе о либерализации экспорта сжиженного природного газа; об экологии в Арктике и рабочих местах для северян; о Северном широтном ходе и многом-многом другом.
- Дмитрий Николаевич, после выступления на форуме «Арктика – территория диалога» президент страны Владимир Путин провел совещание по реализации проекта «Ямал СПГ» в Салехарде. И первые результаты этого совещания налицо: доступ к новому закону либерализации цен на экспорт сжиженного природного газа получили Роснефть, Газпром, другие компании. Как, на ваш взгляд, такие преференции компаниям скажутся на развитии арктических территорий, в том числе и Ямала?
- Это принесет плюс с момента запуска самого завода «Ямал-СПГ» и арктического порта. Мы помогаем этому проекту, зная, что осуществить его – очень дорого. И мы конечно идём за бизнесом, мы смотрим на то, чтобы бизнесу было комфортно. Ведь основная роль государства – создать комфортные условия для развития бизнеса. А в последующем, за счёт увеличения налогооблагаемой базы, вовлечения объёмов переработки и подготовки газа, мы получим, конечно, основные деньги в региональный бюджет.
- Можем ли мы создать собственное производство ГСМ, например, на основе проекта “Ямал СПГ”, и избежать северного завоза, чтобы обеспечить наши муниципалитеты топливом?
- Завод по производству ГСМ, конечно же, в первую очередь должен базироваться на нефти. «Газпром» разрабатывает месторождение Новый Порт, и с него можно кинуть нефтяную трубу. Если это будет сделано, тогда есть смысл подумать о заводе ГСМ, в том числе и керосина, который пользуется большим спросом в этой зоне. Другой вопрос: насколько это целесообразно для бизнеса. Завод производительностью менее пяти миллионов тонн топлива в год не целесообразно строить вообще. А досрочный завоз ГСМ по всему арктическому побережью России – четыре миллиона тонн. Так что ещё один миллион топлива надо будет реализовать дополнительно. Уверен, если делать качественное топливо стандарта “Евро”, то можно, безусловно, продавать его за рубеж: в Норвегию, Финляндию… Я думаю, что так и надо будет сделать, потому что реки становятся мельче, начинаются проблемы завоза топлива из Омска и Сургута. Так что, такой завод в районе Сабетты – смотрится. А как подогнать под него бизнес-условия – это задача государства.
- Многие наши зрители ещё и не понимают, что время обсуждений вопросов освоения Арктики уже прошло. Пришло время работать в ней. Но давайте посмотрим, кто начинает работать в Арктике? Почему это не северяне? Почему тот же порт Сабетта строим не мы? Планируется ли обучать местных специалистов для работы на этих арктических стройках? Разрабатываются ли программы по обучению местных кадров?
- Конечно, разрабатываются. Мы начали такую программу три года назад. Сегодня она реально претворена в жизнь. У нас – самая маленькая безработица и в Уральском федеральном округе, и, наверное, по всей стране. Сегодня на одного безработного на Ямале приходится девять-десять рабочих мест.
Ну, а в том, что вахтовики строят в арктической зоне, на Сабетте – в этом нет ничего плохого. И я скажу вам, почему. Потому что надо биться за диверсификацию экономики и за создание постоянных рабочих мест на территории, а не временных – в период освоения. Потому что если, например, девушка или юноша отучатся в институте, и мы их отправим работать в Сабетту, да скажем – вот временная работа на период обустройства, на два-три года, устроит вас такая работа? Они скажут: временная – нет, я же тут родился, вырос, хочется постоянной работы. Поэтому на временную работу пусть вахты летают. Принципиально, чтобы наши дети были готовы к тому, чтобы отучиться и быть конкурентоспособным на этом производстве для постоянной работы.
- В России пока нет централизованной системы мониторинга арктической экологии. Как вы думаете, лучше это делать на уровне регионов, или это – задача общегосударственная?..
- Бизнес всё-таки заинтересован в извлечении прибыли. Государство же должно преследовать геополитические интересы, в том числе и учитывая интересы населения, живущего в этой арктической зоне, и экологии, и целостности своей страны. Никто не хочет, чтобы в Арктике произошла какая-то авария. В этом не заинтересован ни бизнес, ни государство, ни местная власть, ни коренное население. Мы все пытаемся сделать так, чтобы этого не произошло.
И вроде бы для этого делается всё. Вот смотрите, любой нефтегазовый проект проходит экологическую экспертизу. Но экспертиза экспертизе рознь. Тем более, что в Арктике особо ещё никто не работал. И мы сейчас идём по новаторским тропкам. Мы ещё даже не понимаем, что может произойти. Это мы узнаем на практике. Поэтому важно, чтобы с момента обустройства месторождения или выхода на платформу, там уже находились специалисты-экологи, которые непосредственно, в практической плоскости, будут изменять свой проект экологической безопасности. И в этом должны быть заинтересованы нефтяники и газовики. Потому что экологическая катастрофа может фундаментально выбить предприятие из списка компаний, которые имеют право осваивать арктический шельф. Поэтому мы и настаиваем на том, что экологическая безопасность не может касаться одного Ямала или только России. Это должна быть международная система.
- Хотелось бы затронуть ещё вопрос о северном широтном ходе. Вы обмолвились, помнится, на последнем съезде Единой России о том, что этот проект могут начать реализовывать даже раньше планов. Скажите, какие последние новости по этому проекту? Удалось ли того же федерального финансирования добиться, прописать в его федеральной программе?
- Строчка в федеральном финансировании есть, её никто не отменял. Вопрос в том, начнём ли мы строить его с 2017 года или раньше. Вот если в 2017 году появится порт Сабетта, то очевидно уже, что туда нужно будет пригнать что-то по железной дороге. Окупаемость этого проекта, на мой взгляд, целесообразнее было бы осуществить в период освоения полуострова Ямал, когда туда нужно завозить материалы. В том числе, используя этот грузопоток, как схему возврата денежных средств. Потому что люди платят за эти грузы. И разгружать их - не на Бованенково, а потом думать, как их доставить до Сабетты, а напрямую привозить в Сабетту. Или не ждать, когда ледоколы позволят подойти к порту… На мой взгляд, в этом заинтересованы все. Но ещё раз говорю – это роль государства. Государство должно принять это решение. А бизнес – он уже готов туда вкладываться. Он готов просто своими грузами, товарами, жидкими углеводородами, конденсатом подтвердить эту грузовую базу. Тогда этот проект заживёт. Стадия реализации этого глобального мегапроекта уже началась. Есть банкиры, которые хотят вкладывать в него деньги, есть компании, которые готовы работать над ним.
Поэтому я и сказал, что его можно начать раньше намеченного срока. Так-то мы его уже начали. Строится дорога Надым-Салехард. Это тоже часть Северного широтного хода. Строится и мост через рек Надым. Наверное, мы могли бы построить и мост через великую сибирскую реку Обь. Могли бы мы это сделать. Но не могу я ради этого остановить строительство жилья, детских садов, спортзалов и так далее! Не могу!
- Мы видим, что сейчас идёт беспрецедентная борьба с браконьерством на Ямале. Но, увы, рыбы от этого больше не стало…
- Потому что до сих пор нет системного понимания, что необходимо сделать для восстановления рыбных запасов и как не допустить негативного влияния на природу. По школьной программе мы с вами помним, что воды на земле больше не становится. А вот людей на земле становится больше. И каждый из нас превращает чистую воду – в нечистую. Наши научные институты ещё только-только начинают разрабатывать системные экологические программы. А природа уже начала глобальные преобразования, чтобы восстановить экологический баланс на планете. Это очевидно, это все понимают.
- Попадает ли территория Ямала в планы России по расширению природоохранных зон Арктики?
- Да, конечно. Территория Ямала, если я не ошибаюсь, - порядка 740 тысяч квадратных километров. И из них каждый десятый квадратный километр – это охраняемая зона. Их довольно много. Надо просто понимать, насколько это нужно и насколько это помогает тому же коренному населению, тому же сохранению ценных пород рыб, ценных зверей, занесённых в Красную книгу. Помогает ли это сохранить ту биопопуляцию, которая сегодня находится на территории Ямала? Ведь сюда прилетают и перелётные птицы, и об этом мы не должны забывать. Здесь традиционно гнездятся редкие птицы. Они вынашивают здесь своих птенцов, поднимают их на крыло. И если что-то вдруг произойдет здесь, если вдруг не будет этих охранных территорий – я их называю зоной покоя, – птицы могут не прилететь сюда. Разве мы в этом заинтересованы?..
- А нефтегазовые компании не противятся расширению таких зон покоя?
- Нет, вы знаете, я такого не заметил. Такого, чтобы они были против – нет. На сегодня, мне кажется, мы выстроили с ними очень хорошие отношения. Они понимают и жизнь коренного населения… Они готовы играть по правилам. Главное, чтобы мы грамотно их нарисовали – эти правила. Главное, чтобы на законодательном уровне мы их утвердили. Чтобы не зависели эти правила от губернатора или председателя заксобрания, или какого-то генерального директора нефтегазовой компании. Чтобы любой, кто пришёл, чётко понимал: он попал в правильное правовое поле.
- В завершение нашей беседы, Дмитрий Николаевич, позвольте у вас спросить, смотрите ли вы программу “Вести Арктики”?..
- Да смотрю. Хочется смотреть то, где нет какой-то особой пропаганды чего-либо. А когда - правдивый канал, когда он освещает в том числе и проблемы, существующие сегодня, от которых не надо отворачиваться, их просто надо решать, я всегда за такие каналы.
Ирина Пшеничная, Павел Разуваев
«Вести Арктики»