Дмитрий Кобылкин дал большое интервью ТАСС

Фото: ТАСС

Экс-губернатор Ямало-Ненецкого автономного округа, министр природных ресурсов и экологии РФ Дмитрий Кобылкин дал интервью ТАСС. Последнее в качестве Губерантора ЯНАО и первое в статусе министра.

Что заставило вас в 1993 году сменить теплый Геленджик и Черное море на Заполярье?

─ Заскучал там быстро, да и перспектив особых для себя в тех краях не видел. Не таким представлял будущее. Я ведь потомственный геофизик. Мама, отец, жена, сестра, дяди, тети ─ вся родня из этой профессии, и я выбрал ее совершенно осознанно. Но начало 90-х не самое хорошее время для старта карьеры. Геофизики (да и не только они) жили тогда очень бедно, за работу платили копейки. В Геленджике располагалась компания "Шельф", которая обслуживала зону, как ни странно, не Черного моря, а Каспийского. Мы добирались до Астрахани на автобусах, там пересаживались на корабли, уходили к южному побережью Казахстана. … Мы тогда занимались сейсморазведкой на плоскодонных судах, питались в основном тем, что самим удавалось поймать. Что выловили, то и съели.

─ Кем вы начинали работать на севере?

─ Геологом на буровой. Зарплата на Севере выше, чем на материке, частично мы брали продуктами. Выбор товаров в городе оставался скудным, а на буровую привозили дефицит. Вот мы и подкармливали родных по мере возможности.

─ А вы с какой позиции начинали?

─ Да какая позиция? Жена с высшим образованием и дипломом геофизика устроилась уборщицей, полы мыла в цеху, я помогал ребятам разбираться с энергетикой, занимался сваркой, печки выкладывал, ремонт в квартирах делал, мебель собирал, первые телевизоры Philips, которые только появились, налаживал... Словом, хватался за все, что приносило лишнюю копейку.

На буровой делал, что мастер говорил. В основном геологические работы.

─ Какие максимальные морозы хватанули?

─ Помню, однажды крепко придавило, столбик термометра замер на отметке –50. А мой друг-товарищ Олег Першин работал технологом на соседней буровой. Расстояние ─ больше километра. Вот и решил я вечерком, когда вахта закончилась, сходить в гости. Так сказать, прогуляться перед сном. Пошел через лес и, пожалуй, впервые с удивлением услышал, как от мороза трещат деревья. … Прошагал с полпути и понял, что стал замерзать по-настоящему. Но отступать и возвращаться я не привык….. Добрался до буровой, открываю дверь в вахтовку, а там мужики чай пьют со сгущенкой и на меня смотрят в изумлении: откуда ты взялся? Лицо окаменело от холода, рот не открыть. Не проронив ни слова, сразу отправился к печке, греться у буржуйки. … Чайку попили, посидели, посмеялись, … и я пошагал на свою буровую. А куда деваться? Геолог…

─ А что скажете тем, кто сейчас размышляет, ехать на север или нет? Какие аргументы приведете? Кроме длинного рубля, конечно.

─ Недавно встречался с участниками конкурса "Лидеры России" и вообще про деньги не говорил. Сказал, что Ямал ─ территория возможностей. Если есть желание работать и голова на плечах имеется, можно приехать сюда в статусе вынужденного переселенца и стать губернатором. Живой пример перед вами. Знаете, это убеждает лучше всяких слов.

─ Не допускаете, что такая система была раньше, а сейчас времена изменились?

─ Нет, везет тому, кто везет. Всегда! Взвалил на себя и потащил ─ здесь это уважают. И людей слова на Севере ценят. Если сказал (не имеет значения, кому именно ─ где-то наверху или, наоборот, внизу), сделай, а не можешь ─ не говори. В этом смысле тут без полутонов. Жестко и твердо, но если принципам следовать, все будет хорошо.

─ В свое время вас попрекали, что купили для авиакомпании "Ямал" не самый скромный Bombardier.

─ Не я его покупал… Если хотите, расскажу. Когда стал губернатором, наша авиакомпания находилась в тяжелом финансовом состоянии, несла большие убытки, речь шла о закрытии и банкротстве. Бизнес-джет Challenger 850 с мягким пассажирским салоном входил в уставной капитал, был на балансе. Остальной парк составляли отечественные суда: Як-40, Ту-154, Ан-24 и Ан-26. Теоретически мы могли продать Bombardier, но и вложенных денег не вернули бы, и ситуацию не спасли бы. Современная авионика на старые самолеты стоила дороже, чем сами машины. А реновация воздушного флота, замена на иностранные суда предполагала не только сохранение полуторатысячного коллектива, но и его переобучение. Мы решили уйти в лизинг, взять Airbus, Boeing, Bombardier CRJ-200. Цена перевооружения ─3 миллиарда рублей. На тот момент таких средств у нас не было, сумма выглядела неподъемной. Отыскали приемлемый вариант, раскидали кредит на три года и к 2012-му постепенно перешли на иностранные самолеты. Переучили персонал, взяли молодых ребят, ветеранов перевели в ремонтники. Так "Ямал" радикально обновился. А потом в Салехард прилетел Владимир Путин. Когда мы уже прощались, он повернул голову, увидел новые Airbus, Boeing… Тогда только-только пошли разговоры об отечественной разработке Sukhoi Superjet 100. Президент и спросил: "Сколько можете взять "Суперджетов"? Нужно нашу авиационную промышленность поддержать!" Я честно ответил: "Владимир Владимирович, не занимались этим вопросом, но готовы посчитать, проработать". Стали думать, искать выход, встретились с министром транспорта Максимом Соколовым, руководством нашей авиакомпании, гендиректором ГТЛК, Государственной транспортной лизинговой компании, и пришли к выводу: если зарегистрировать ГТЛК не в Москве, а в Салехарде, за счет налогов, затрат на круг можно снизить лизинговые платежи. Все поддержали, но сказали, что вариант возможен, если главный командир разрешит. Владимир Путин дал нам добро. Сейчас родина ГТЛК ─город Салехард. Мы получили неплохие налоги, взамен предоставили региональные льготы. В итоге взяли 25 Sukhoi Superjet, 15 уже в строю.

─ Но вы ведь не только воздушным флотом занимаетесь.

─ На самом деле глобальных проектов масса. Когда-то эти планы казались фантастикой, многие не верили, что реализуем их, а мы неплохо стартовали, что называется, закрепились на арктических рубежах. Скажем, задача по формированию Северного широтного хода с нашей стороны решена на 100%, теперь эстафетная палочка у РЖД. Там четко понимают: эта дорога важна не только для Ямала, а для всей страны, и она будет построена. Даже не сомневаюсь. Следующий этап Бованенково ─Сабетта, после которого Транссибирская магистраль сомкнется с Северным Ледовитым океаном. Как говорится, разогреем морской путь. Проект жизни! Считаю, здесь, на губернаторском месте, мне удалось кое-что сделать.

─​ В прессе вас называют человеком Геннадия Тимченко. Согласитесь или станете открещиваться?

─ Скажу как есть. Я знаю и очень уважаю Геннадия Николаевича, он истинный патриот России. Но знаю не его одного. С Сергеем Чемезовым мы тоже знакомы… С Игорем Сечиным, Алексеем Миллером, Леонидом Михельсоном, Александром Дюковым, Вагитом Алекперовым, Владимиром Богдановым… Могу еще и еще называть имена. Все, кого перечислил, — это высокопорядочные и профессиональные люди.

Да, я лично знаком со многими представителями крупного бизнеса, но когда речь шла о развитии территории, у меня не было ни своих, ни чужих, старался оставаться равноудаленным от всех групп. Возможно, и поэтому нам в делах сопутствовал успех.

И в столице ничего не изменится, буду руководствоваться теми же принципами.

─ Кого-то из подчиненных намереваетесь забирать с собой в Москву?

─ Не планировал пока. Вот удачу непременно прихвачу.

─ Разве Ямалу она больше не понадобится?

─ Всем хватит! Лишнего не возьму! А если говорить серьезно, в Салехарде остается профессиональная команда, которая сможет продолжить начатое.

─ С работой ведомства, которым предстоит рулить, вы знакомы?

─Я ведь раньше работал в нефтегазовом бизнесе и сталкивался с Минприроды с конца 90-х годов. Был период, когда мы занимались транспортировкой нефти, в том числе экспортом в Германию. НДПИ ─ налог на добычу полезных ископаемых ─ тогда еще не ввели, и мы получали в министерстве разрешения на пользование недрами, открепления, подписывали маршрутные листы… Времена стояли тяжелые. Однажды видел, как в здании Минприроды распродавали часть коллекции минералов, лишь бы выручить хоть что-нибудь. Меня как геолога тогда это сильно резануло. Прозвучит парадоксально, но спустя долгие годы я вернулся к базовой специальности, к тому, чему меня в институте учили. В Минприроды лучше работать, имея профильное образование. Впрочем, не только в этом министерстве… Рассчитываю, удастся сделать так, чтобы федеральный центр больше внимания уделял северным территориям, занимающим почти треть страны. Буду без устали напоминать всем, что именно в Арктике, на российском Севере сосредоточено до четверти разведанных мировых запасов природных ископаемых. Этот ресурс должен не в земле лежать, а работать на нашу экономику.

─ Министр не может быть лоббистом одного региона.

─ И не будет. Знаете, когда в 2010 году я переезжал из Тарко-Сале в Салехард, чтобы принять руководство Ямало-Ненецким автономным округом, Юрий Неёлов, мой предшественник на этом посту, сказал важную фразу: "Главное, чтобы ты не стал губернатором Пуровского района". Я хорошо запомнил эти слова.

Конечно, никаких перекосов в работе не будет. Минприроды приходится решать разные задачи. С экологией немало проблем. Ими и займемся. Думаю, все у нас получится.

Подробное интервью читайте на ТАСС.