Из поля - в кабинет. Где хранятся археологические древности земли Ямальской?

Весь свет ямальской археологии трудится в этом кабинете. Из 12 месяцев в поле ученые проводят только два. За арктическое лето надо накопать так, чтобы не сидеть без дела остальной год. Таким Андрея Гусева, начальника Усть-Полуйской экспедиции, мы видим редко: офисное кресло, компьютер и канцелярская мелочь. По уши зарыт в какие-то бумаги. Это полевые дневники. Их составляют прямо на месте раскопа.

«Кардиограмму» древнего святилища прочитать сможет только профессионал. 15 сезонов на берегу реки Полуй била ключом исследовательская жизнь. Следующий десант археологов в этом месте возможно будет даже не в наше время. Раскопки остановлены – огромное количество собранного материала, требует научной обработки. Рано или поздно такое случается с каждым памятником.

Если Андрей Гусев из сезона в сезон собирал богатый урожай изделий высокохудожественных, то его коллега – тезка Андрей Плеханов мешками привозил кости. Последние еще не пересчитал. Помнит, что в 2013 под опись сдал 3506 штук. На «Ярте-6», это Ямальский район понадобилось 7 экспедиций, чтобы разгадать, откуда в одном месте столько останков животных скелетов. Ученые полагают, что нашли мусорную яму.

Отсюда версия, «Ярте-6» - что-то вроде средневековой фактории или забойного пункта. Именно поэтому на памятнике находят много разных скребков - орудий для обработки меха. Этим и сегодня до состояния замши можно выделать кожаный ремень. Инструмент в рабочем состоянии. Другое дело, что таких экспериментов с тысячелетним артефактом никто не позволит.

В кабинете одна эпоха соседствует с другой. Осколки керамических сосудов из третьего тысячелетия до нашей эры по орнаменту пытаются собрать в цельную посуду. Рядом разгадываются тайны средневекового некрополя Зеленый Яр. Артефакты со всех памятников готовят к сдаче в музей. Их измеряют, фотографируют, описывают. Закон дает ученым три года на обработку коллекции, после чего обязывает сдать на вечное хранение в музей. Учитывая массовость находок, нет смысла накапливать их у себя. Археологи стараются не затягивать и сделать это до нового сезона раскопок. Тем более для нужд науки фондохранилища в любое время открываются без препонов. Здесь даже проводят хирургические операции.

За полчаса генетики из Москвы взяли пробы тканей с двух мумий: девочки, найденной в 2000 году и 6-летнего мальчика, извлеченного из зеленоярского некрополя этим летом. «Считывать» информацию будут с мышечной ткани в лаборатории Института молекулярной генетики Российской академии наук в Москве. Для этого нужно, чтобы дезоксирибонуклеи́новая кислота́ выделилась. Гарантии никто не дает, но шансы есть. На всякий случай материала взяли побольше, сразу для нескольких попыток. «Легко стандартно выделять ДНК из крови ныне живущих. А когда берем материал у таких уникальных объектов, с ними придется возиться именно на этапе выделения ДНК», - говорит Петр Сламинский, профессор Института молекулярной генетики Российской академии наук в городе Москва.

В случае успеха генетическая экспертиза позволит определить являются ли современные ханты, манси или ненцы потомками людей, проживавших на этой территории 700 лет назад. Расшифрованный геном прольёт свет на историю заселения Ямала, расскажет о генетической предрасположенности к тем или иным заболеваниям. Институт молекулярной генетики занимается современными популяциями. Лаборатория входит в консорциум «Российские геномы». Его задача «считать» 2 с половиной тысячи ДНК россиян, в том числе малых коренных народов. В банке данных уже есть манси и ханты.

Сколько понадобится времени, на то, чтобы доказать или опровергнуть «родство» современных аборигенов с населением средних веков, сказать нельзя. Все зависит от сохранности тканей: ДНК, например, не любит кислой среды.

Не исключено, что сотрудничество ямальских археологов и генетиков из Москвы станет основой для отдельной новой исследовательской программы. От работы в поле до окончательного обобщения результата путь не короткий и бесконечно интересный. Только когда отдельные схемы, дневники и артефакты становятся одной большой многостраничной научной работой - археологи засыпают с чувством выполненного долга.