История любви в письмах и стихах. Неизвестный Вадим Бованенко

Вдовьи слёзы. Она так рано узнала их горький вкус. Думала, выплакала все за 40 лет. Но первые шаги после долгой разлуки с Севером - напомнили их короткое супружеское счастье, одно на двоих. С ним было интересно. Он много читал. Бессистемно, то есть все. Но по плану: в этом месяце Ремарка, в следующем Паустовского. Любил Хемингуэя и почти наизусть знал таких разных Ильфа и Петрова.

«Он читал всегда, где бы он не находился, он читал всегда. Я ему как-то сказала, что в следующий раз выйду замуж за неграмотного,- вспоминает вдова Вадима Бованенко Сильвия Матвеева.- Потому что книга была всегда: литература, подписывались мы на все журналы, которые тогда существовали».

Они пережили трехлетний роман в письмах. Он называл её «моя зеленоглазая», « моя дорогая, Си». Письмо - ответ, письмо — ответ. Зимы, вёсны, лето и осени. Для них двоих календарь отсчитывал по-особому, только им известному расписанию.

Из письма Вадима Бованенко:

«А вообще времени не хватает, с работы на почту за твоими письмами, потом в подписной магазин, ловить Джека Лондона, потом ужинать, и уже 9 — 10 часов. Приходишь, и почитать некогда. А тут еще письма. Мы с Володей договорились писать через день по два письма, у нас у каждого около 20 адресатов, и, пока не напишем письма, не бриться. Но, походив 5 дней небритыми, плюнули на это дело, купили пачку открыток и пишем раз в месяц по открытке. У меня большой список литературы на этот год, а читаю я очень мало, все некогда».

Она вглядывается в старые фотографии Салехарда, а в глазах отражение - он и она. Их общее счастье первых супружеских дней, может еще помнит старенький деревянный порт. Они много отдыхали вместе в Болгарии, в Крыму, на Кавказе и Рижском взморье. Но не остыли в сердце те две недели на теплоходе «Ленинский комсомол» от Берёзово до Салехарда.

«Теплоход стоял часа 3 — 4 здесь, потом обратно шел до Омска. В то время были только деревянные тротуары, никаких других не было, на них собаки лежали, грелись. Вот это было первое знакомство с Салехардом»,- говорит Сильвия Матвеева.

Из письма Вадима Бованенко:

«Между прочим в Берёзово появилось очень много причесок как у тебя, я думаю, что ты внесла вклад в продвижение моды на Север. Я проявил нашу пленку, посмотрел на тебя и снова настроение испортилось. Даже не знаю, стоит ли печатать, чтобы совсем не расстроиться».

Их «свадебное путешествие» растянулось на всю жизнь. И в барках, и съёмных комнатках. Говорят, геофизикам было не до уюта. Неправда. Как только переехали в первый «небоскреб» - двухэтажный дом в тогда еще посёлке Мостострой, Вадим тут же взялся за благоустройство их первого отдельного жилья.

«Он выкрасил пол зеленой краской, потому что тогда настолько не хватало зелени, пол у нас был зеленый, стены были розовые и бежевые,- рассказывает Сильвия Матвеева.- Какую-то заказал стенку для книг, хотя до этого говорил: зачем все это надо, зачем все это надо. А потом выяснилось, что все это очень надо.

Он всегда мечтал о доме друзей - как в стихах ими обоими обожаемого Симонова: где бывает и густо, бывает и пусто, чего нет, того нет, а что есть - пополам. Сделать собственный дом друзей у них получилось. Всей компанией геофизиков ходили в кино, спортзал. Любили ресторан «Север», где всегда заказывали муксуна в «кляре». А когда Вадим достал роскошь - первый «Рубин», у всех соседей появилось телевидение.

«У нас был знакомый очень сильный радиотехник, и он нам сделал высокую антенну на доме. И мы принимали Швецию, Норвегию, мы ничего не понимали, но это было так приятно, что картинка там шевелится. Нашего телевидения не было, а вот это шло, и то всё зависело от погоды, вот в северное сияние ничего не было видно»,- улыбается вдова Вадима Бованенко Сильвия Матвеев.

Однажды он написал: «Синица тоже море подожгла, и кто-то ей поверил на минуту». Это после симоновских строк она твердо решила ехать за ним на Север. А позже дала себе зарок - никогда не жаловаться, не хныкать и смотреть на Север глазами Вадима.

Из письма Вадима Бованенко:

«У вас, вероятно, уже весна, а у нас самолёты еще садятся на лед, оленьи упряжки бегут по дорогам. Я, кстати, научился править оленем. Берешь длинный шест хорей и им толкаешь, не бьешь, а именно толкаешь оленя в то место, где, как говорят французы, спина теряет свое название. Вообще олени очень глупые животные, глупее ферганских ишаков и нашей кошки Мурки»

Коренной москвичке из интеллигентной семьи было трудно. Но скандалов в их доме никогда не было. Раздор в семье чуть не случился однажды.

«Вечером, часов в 18 – 19 приходила машина с бочкой воды и все спускались с ведрами и таскали воду. А Вадим в это время всегда на работе был, мужики таскали и я таскала. Но я в этом ничего не находила такого, а когда приехала свекровь и увидела это, она раскричалась, позвонила Вадиму, они закрылись. Я не знаю о чем они разговаривали, но на следующий день я также спокойно таскала, она ушла в другую комнату, чтобы не видеть вот этого безобразия, как она говорила», - делится воспоминаниями Сильвия Матвеева.

Он был крепостью, она - счастливейшей женой. Мечтать было не о чем. И ничто не предвещало беды. А она не спросила - пришла. Скоропостижная смерть. Официальный диагноз — тромб. Ему было 38, ей 36. Вадим и Сильвия. Муж и жена навсегда.