На Ямале вспоминают жертв политических репрессий

Музыка на таких памятных митингах — далеко не торжественная, по тональности и мелодике скорее трагичная, заставляет вспомнить и задуматься. Разворошить в памяти то, что может быть, уже чуть присыпано «снегами времени». Хотя такие воспоминания, как правило, очень скупо и дозировано, но всё же передаются из поколения в поколение.

Северянами по принуждению стали бабушка, отец и дядя жительницы Салехарда Людмилы Субаревой. Сами родом из Астрахани. По словам Людмила Степановны, там в нижнем Поволжье в шелках не ходили и богатого подворья не имели, но вопреки здравому смыслу жёсткое и бескомпромиссное клеймо «кулаки» в своей биографии и соответствующих государственных документах всё же получили. Почему? Даже по идеологическим меркам того времени не совсем понятно.

В многострадальной когорте спецпереселенцев, так называли ссыльных в советское время, оказалась и мама Александра Бочарова. Она попала в этот список уже не по классовому критерию, а по этническому. Принадлежность к поволжским немцам из под Саратова сыграла свою роль.

Не только с берегов великой русской реки, но и с Южного Урала, из Центральной России Молдавии, Украины и Прибалтики, начиная с 1930-х годов, в Сибирь и в полярные края ссылали отовсюду.

Заполняли на всех вот такие карточки — с обязательным указанием, как зовут, когда родился и откуда прибыл, а также какой национальности. И неизменная отметка — чем провинился перед государством.

Здесь, на месте, фронт работ уже был подготовлен, а вот бытовые условия вплоть до строительства жилья приехавшие обеспечивали себе сами.

В одном только музее Шемановского таких карточек с вписанными чернилами по картону судьбами и биографиями — 4,5 тысячи. Репрессированных спецпереселенцев в наши края, вероятно, в реальности прибыло больше.