О правильном мужике дяде Ване и том, почему он не может быть ближе к племянникам, потерявшим мать

Дети аборигенов Севера, оставшиеся без попечения родителей, должны расти в привычных условиях. В этом суть поправок в Семейный и Гражданский кодексы, принятых на этой неделе Госдумой. Теперь жителям тундры не нужно будет предоставлять документы о праве пользования или праве собственности на жилье. Вместо этого нужно подтверждение, что человек действительно ведет кочевой или полукочевой образ жизни. При обсуждении поправок федеральные депутаты говорили о Ямале, где около 60 процентов детей, состоящих на учете в органах опеки и попечительства, относятся к коренным малочисленным народам. Но этот же закон с нетерпением ждали и другие северные регионы России.

Кочует ненец Иван - сколько себя помнит. Зимой по предгорьям Полярного Урала на Ямале, летом за границей - в соседней Коми. Триста километров туда, триста обратно. Но в этом году стоянка его затянулась. Чум ставил возле железной дороги – думал, туристы потянутся. Но была и еще причина, и, пожалуй, главная. Так хоть немного ближе к племянникам, оставшимся без матери. Их у него шестеро. Переживает за них очень, звонит каждый день.

Дядя Ваня – мужик правильный, не пьет, не курит, работящий. И детей хочет в труде воспитать. В тундре иначе никак.

«Начинаешь думать: раз Бог предназначил такую жизнь нам, зачем нам ее менять? Ладно, докуда силы есть, будем так жить. Наши же предки жили так», - сказал тундровик.

У Ивана две дочки – одна сейчас под Воркутой в садике при интернате, другая живет в чуме. С пяти-шести лет в тундре приучают детей помогать родителям. Кто снег принесет, чтоб воды натопить, кто дров наколет, а кто оленей выпасает. Кочевник Иван хочет, чтобы у племянников был родной дом. Вот только его представление о доме разнится с трактовкой в законе.

Чум – это жилое помещение или нет? Для любого тундровика Ямала ответ очевиден – конечно, это дом. Но не для закона. До сих пор наличие одного только чума мешало ямальским кочевникам оформить опекунство или усыновить ребенка.

Если нет постоянного места жительства, нет и документа для службы опеки. А значит, и сироту в свой чум никак не приведешь. Но так было раньше. А теперь Госдума поддержала инициативу ямальцев. В третьем чтении приняты поправки в Гражданский и Семейный кодексы. Закон позволит аборигенам Севера усыновлять детей коренной национальности. Осталось заручиться согласием сенаторов.

«24, 25 октября - для меня это очередные реперные точки рассмотрения данного вопроса в Совете Федерации. Я думаю, что мы убедим сенаторов от регионов в том, что эти поправки в федеральное законодательство нам очень нужны», - рассказала Елена Зленко, заместитель председателя Законодательного Собрания ЯНАО.

Теперь в перечне документов на усыновление вместо справки о праве пользования жилым помещением или праве собственности нужна бумага – подтверждение, что человек ведет кочевой или полукочевой образ жизни. Следующий шаг ямальских законодателей – добиться, чтобы тундровиков, усыновляющих детей, поддержало государство. Не секрет, что большинство из них предпочитают оформлять опекунство. Приемным родителям выплачивается ежемесячное вознаграждение, а на детей - пособие. С учетом районных коэффициентов суммы выходят достойные.

Поселок Белоярск. В местный интернат определили племянников Ивана. Добираться дяде Ване сюда непросто, хоть и чум поставил возле «железки». Часа два на поезде. Потом на переправе через Обь до окружной столицы. Отсюда на попутке до столицы Приуралья. А дальше по воде, это часа 3-4. Вся дорога - не меньше 8 часов.

Пассажирская навигация закончилась. Теперь, чтобы добраться до поселка Белоярск, где живут племянники тундровика Ивана, нужно ждать, как минимум декабря, когда лед на реке станет и откроется зимняя дорога.

В поселке с населением 2 тысячи человек открыта большая школа на 600 ребятишек. Детей привозят со всего Приуралья. Около половины живет здесь постоянно. Племянники Ивана появились в поселке недавно. После смерти матери отец о них не заботился. А всю пенсию по потере кормильца, положенную детям, пропивал. Теперь вот решается вопрос о лишении его родительских прав. Здесь вроде и условия неплохие, но по тундре и родным дети все равно скучают. Скованные вначале, они оживились при виде свежих снимков дяди Вани, сделанных на телефон.

Совсем скоро дядя Ваня примет их в свою семью – в службу опеки тропу он уже проторил. И будет воспитывать детей так, как испокон веку принято у ненцев.

Окружной детский дом «Сияние севера» под Тюменью. 13-летняя Вера собирает вещи и прощается с педагогами. Позади бессонная ночь ожидания. И мать, и отец были из многодетных семей. Так что родных дядь и теть в округе – немало. Да только все они кочевники. Их прежние попытки взять племянницу к себе ни к чему не привели.

«У родственников нет возможности. Они проживают в основном в тундре. Жилья у них там нет. Они ведут кочевой образ жизни», - говорит Флюза Жалилова, главный специалист отдела опеки и попечительства Департамента образования администрации Тазовского района.

Этой осенью близкая подруга матери, живущая в отдаленном поселке Гыда, получила квартиру. И сразу же начала оформлять документы на Веру. К ней подросток и едет. Но тут же оговаривает - летом обязательно поедет гостить к тундровой родне.

Вера Вэнго уверена: «Я могла бы жить в тундре, потому что я умею шить, разделывать шкуру, носить воду, дрова колоть».

А пока хлопоты, сборы, прощание с подругами. И такая долгая дорога домой. Она хочет стать полицейским. Еще со второго класса. Главное - твердость характера – у нее для этого есть. Вот и дядя Ваня, сидя вечерами в чуме за чашкой чая, размышляет о судьбе своих племянников. Удержать их от необдуманных, ненужных поступков – вот о чем он мечтает. Кто как не близкий человек должен об этом заботиться?